ВВЕДЕНИЕ
…шедше убо в мир весь, проповедите
Евангелие всей твари. Иже
веру имет и крестится,
спасен будет…
В истории русского миссионерства сияют многие подвижники, святые, послужившие Церкви и народам, населявшим нашу Родину. Их подвигами сеялось и взращивалось зерно православной веры, и на этой закваске поднимались российские народы, российская государственность, российская культура и хозяйство; вся жизнь пропитывалась духом православной веры. На фундаменте православия строились отношения между различными народами, заселявшими Россию, в том числе и с теми, которые придерживались магометанства. Тысячелетний опыт самоотверженного веропроповеднического подвига в самых различных условиях, духовенства и мирян, государей и простолюдинов, учёных богословов и простых крестьян является для нас замечательным примером подражания, несмотря на то, что мы живём совсем в другое время и в других условиях. Целью и главной задачей этой работы является не просто показать историю храма, но и тех людей, благодаря которым эта история появилась. Материалом данной работы послужили литературные источники, периодическая духовная печать – Енисейские епархиальные ведомости (ЕЕВ), документы государственного архива Красноярского края (ГАКК), метрические книги Введенской и Богоявленской церквей, хранящиеся в фондах Таймырского окружного краеведческого музея.
Глава 1.
Основные этапы распространения православной веры в Сибири
Первым этапом проникновения православия в Сибирь, стал поход дружины Ермака и последовавшее затем строительство первых сибирских городов. Летописец, говоря о походе Ермака в Сибирь и появлении там христианства, называл «костелами» мусульманские мечети: «И послал их Бог очистити место, где быти святыне, и победити бусурманского царя Кучюма, и разорити богомерзкие и нечестивые их капища и костелы… И от казаков поставишася грады и святыя Божия церкви воздвигошася и благочестие просияша. Отпаде вся бесовская служба и костелы, и требища идольская вся разорися и сокрушися и боговидение всадися…» Летописец прямо указывает на главную цель похода — очищение сибирской земли от «богомерзостей». И нет речи о расширении Руси и присоединении к ней территории соседнего государства. О «прирастании России Сибирью» будет заявлено много позже. Летописец же воспринимает деяние дружины Ермака именно как подготовку сибирской земли к приходу туда православия. Следовательно, деяния дружины Ермака необходимо воспринимать не только как подвиг воинский, но и духовный, нравственный. Надо полагать, что в большинстве своем участниками похода являлись православные христиане, для которых Сибирь традиционно была землей «басурманской», «нечистой». Таким образом, говоря о первом этапе освоения Сибири, мы должны рассматривать процесс ее присоединения и с позиций духовно-нравственных, ориентироваться на моральные ценности, свойственные человеку той эпохи.
Ко второму этапу выше названного процесса относится учреждение Сибирской епархии с размещением архиерейской кафедры в Тобольске и назначение на нее (8 сентября 1620 г.) первого архиепископа — Киприана (Старорусенина). Этому предшествовало открытие во вновь основанных сибирских городах православных храмов и монастырей при их подчинении в разное время епископам Казанской, Ростовской или Вологодской епархий. Как писал П. А. Словцов: «Политическое возобладание русскими Сибирью равномерно совершалось и в христианском разуме, через сооружение часовен, церквей, монастырей и соборных храмов. Общее правило тогдашних русских: где зимовье ясачное, там и крест или впоследствии часовня». Первому сибирскому архиепископу было предписано «достойно пасти словесное стадо», заботиться о чистоте нравов, обращать ко Христу магометан и идолопоклонников, и «да проповедь слова Божия растет и множится». «В 1636 г., 25 июля, в Тобольске явилась одной жене Пресвятая Богородица с чудотворцем Николаем, повелевая сказать о своем святом явлении архиепископу, воеводам и всем христолюбивым людям, чтоб во имя ее святого, честнаго и славного знамения, которое было в Новгороде, воздвигнули в Тобольском уезде, в селе Абалак, другую церковь подле Преображения церкви». Именно это событие, произошедшее через пятьдесят лет после основания первого сибирского города (1586 г.), следует считать третьим этапом духовного освоения Сибири как православной земли. Само знамение верующими людьми было воспринято как покровительство Богородицы над вновь приобретенным краем (кроме того, Богородица почитается и как заступница России).
Таким образом, говоря о распространении Православия в Сибири в XVI—XVII веках, мы можем выделить три основных вышеназванных этапа, во время которых общность государственной территории становится и общностью культурной, общерелигиозной. Несомненно, что православная церковь сыграла огромную, если не главнейшую роль в становлении Сибири как части российского государства. Уже в XVIII веке началась активная миссионерская деятельность, как на северных, так и на восточных и южных окраинах Сибири, которая привела к окончательному распространению и закреплению православия в крае.
Глава 2.
Православная миссия среди народов Севера Сибири
2.1. Первое появление духовенства на Енисейском Севере.
Православное духовенство появилось на Енисейском Севере вслед за первыми служилыми и промышленными людьми, обосновавшимися здесь в начале XVII века. В соответствии с путями проникновения русских на Енисейский север, можно говорить и о вероятных первоначальных центрах миссионерского влияния на коренное население. Таким центром была Мангазея. Влияние русских из Мангазеи вскоре распространилось до Енисея, где к 1607 году были объясачены остяки и тунгусы. В качестве форпостов русских были образованы Туруханское, Хантайское, Хатангское и Дудинское зимовья.
Первые церкви в районах, близких к кочевьям коренных жителей Таймыра строятся в XVIII в. По-видимому, раньше всех появилась церковь в зимовье Хатангском на Восточном Таймыре. По литературным источникам трудно восстановить точное начало её существования, но известно, что в середине XVIII века Богоявленская церковь уже существовала, и даже была сделана попытка организовать там школу.
В конце XVIII века игумен Туруханского Троицкого монастыря Мисаил, назначенный проповедником по Туруханской округе, предпринял поездку в Хатангский погост для заложения там церкви. Земские власти преследовали проповедника на всём его пути, отказав ему в подорожной. После поездки в Хатангский погост игумен Мисаил писал, что и в его время случались те же скорби, что и с первыми проповедниками Евангелия. За год «тяжкотрудных«путешествий по северным краям и, даже при благоприятном содействии туруханского священника-переводчика отца Алексия Уксусникова, он приобрел для Церкви только 17 душ и уйму неприятностей. Шаманство и жизненный извечный уклад коренного населения были серьезной преградой его проповеди. Его совершенно обескураживало двоедушие просвещаемых, они часто просили себе льгот и материальной выгоды. На своём пути он один лишь раз встретился (на зимовье Чёрном по р. Пясине) со специально приехавшим сюда некрещёным самоедским старшиной Ледоуем, в котором можно предполагать авамского нганасана. Тот через переводчика просил миссионера написать письмо ясачному сборщику, чтобы он не торопил их с ясаком, а на предложение креститься, по словам Мисаила, ответил: «Да, хорошо креститься!.. Вот один из наших крестился, тунгусской орды, Егором зовут. И что же? Он поставлен в крестьянство. Теперь он и подушные платит, да и наш ясак – тоже. Для чего же креститься? Разве для того, чтобы двойное платить?». Ответ свидетельствовал о хорошей осведомлённости старшины и соответственно об устойчивом нежелании креститься. Известно, что в некоторых областях Сибири крестившихся «инородцев» переводили в разряд оседлых или причисляли их к русским селениям, отчего увеличивались выплачиваемые ими налоги. Убеждение в гибельном влиянии «русской веры» на благосостояние было распространено среди «бродячих» народностей севера Туруханского края, что, конечно, являлось сдерживающим фактором в отношении принятия христианства.
2.2. Первое упоминание о храмах на Таймыре
В 1787 году в Хатангском селе была построена деревянная церковь «тщением прихожан». В отчёте о состоянии Енисейской епархии за 1884 год мы читаем: «В приходе Хатангском церковь есть, но совершать в ней богослужение опасно, она крайне ветха, в ней, несмотря на суровость климата, нет печи, ни оконных рам. Миссионер Михаил Суслов, посещавший недавно Хатангский приход для того, чтобы отслужить литургию в этой церкви должен был своими руками изготовить железную печь, а отверстия, назначенные для окон, заделать льдинами. Сколько — нибудь сносного помещения для причта не имеется, посему причт проживает в с. Дудинском, отстоящем на 1000 км от Хатангской церкви, а когда посещает последнюю, довольствуется помещением, которое длиною ровно 4 шага с одним маленьким окном и одною дверью в 6 четвертей вышины… Прихожане церкви люди бедные кочевники-инородцы, они не могут ничего уделить на потребности церковные, тем более что звериный и рыбный промыслы, доставляющие пропитание инородцам, за последние годы были неудачны».
В 1892 год в Енисейских епархиальных ведомостях сообщается: «Церковь села Хатанги, именуемая «новой» устроена в 1789 году довольно обширна: в длину имеет 11 сажень, в ширину 312 саженен, зданием ветхая, внутри обклеена шпалерами, иконостас в ней довольно хороший, но нуждается в исправлении. Утварью церковь достаточна, облачений в ризнице много, но почти все изветшали, годных к употреблению только три ризы. При осмотре не оказалось крестильного ящика, в котором был весь прибор и святое миро. Этот ящик особенно был нужен миссионеру, так как у него в запасе было очень мало святого мира. В храме имеется очень хорошая плащаница, стоящая 150 рублей, устроенная благотворителями. Обстановка храма довольно достаточная. Кроме сей «новой» церкви в селе Хатанга есть ещё «старая» церковь, которой по рассказам жителей около 200 лет. Этот храм стоит очень правильно, никуда не покосился, потолки и кровля на паперти провалились, на самом храме и алтаре кровля хотя и ветхая, но всё же существует. Кроме двух храмов на Хатанге есть деревянная (около 200 лет) колокольня, на которой висят 4 колокола, из которых самый большой в 6 пудов».
В селе Толстый Нос (оно же Хантайское) церковь была построена в 1770 году Архимандритом Троицкого монастыря Амвросием, здание деревянное с колокольней. Ночью 23 декабря 1832 года это здание сгорело, «до окладного бревна», а в 1842 году вновь построено на том же месте, но без колокольни. После пожара жители села Толстый нос предложили Туруханскому Благочинному «вместо оной сгоревшей церкви ближе построить другую в Дудинской станке…., так как место сие есть средоточие Введенского прихода, что тут в летнее время приплывают из Енисейска торговцев гораздо больше, нежели на Толстый нос и наконец что в Дудинском станке бывают проездом многие жители низовой тундры, пробирается в большом количестве инородцев, которые на Толстый нос никогда не выходят».
Глава 3.
История Свято –Введенского храма г. Дудинки и его прихода
3.1 История возникновения и деятельность прихода в XVII – XIX веках
В 1844 году в селе Дудинском построена Енисейским купцом 3-ей гильдии Самуилом Лаптуковым каменная церковь. Вероятно, в 1854 году каменная церковь была разобрана купцами Сотниковыми и » в 1855 году построена деревянная без колокольни тщением братьев урядников Туруханской временной казачьей станицы Киприану и Петру Сотниковым с помощью церковной суммы и уступкой им материала от прежней казённой церкви. Престол один во имя Входа во храм Пресвятой Богородицы. Расстоянием сия церковь от Енисейской Духовной консистории в 1914 верстах, а от места Благочинного в 500 верстах. Ближайшая к сей церкви Толстоносовская Введенская в 250 верстах, Туруханская Преображенская в 500 верстах и Хатангская Богоявленская в 1000 верстах». О внутреннем убранстве церкви в 1878 году сообщается: «Здание церкви деревянное, извне и внутри прочное, но внутри церкви очевидное отсутствие благолепия и чистоты. Стены, потолки и иконостас от копоти совершенно почернели, иконы не в надлежащем порядке… Святой сосуд с принадлежностями серебряный, потемнел от неопрятности и внутри невызолочен. Евангелие на Святом Престоле приличное, но темнеет верх, нет застёжки. На престольных Евангелиях – чернота и пыль, что ясно свидетельствует о беспечности священно-приходских церковнослужителей. Библиотека, архивы и ризница помещаются в приличных шкафах, в порядке архив, описи». В 1894 году Благочинный священник Михаил Суслов, находясь в селе Дудинском осматривая церковь отметил: » зданием деревянная, без колокольни, которая находится особо от церкви, построена в 1880 году. Церковь построена в 1885 году. Как бы крестовидно разделена на алтарь, церковь и паперть с открытым крыльцом. Здание небольшое, длиною около 16 аршин (~ 11 метров). Внутренность стен и потолков оклеена обоями, полы устланы коврами. В алтаре и церкви икон достаточно. Иконостас приличный и в нём имеется две иконы в кованых серебряных ризах, из коих одна икона только что получена из Москвы и стоимость ея 346 руб. 3 коп. Об освидетельствовании этой иконы и ризы ея мною составлен особый акт, который вместе с сим предоставлен мною в Енисейскую Духовную консисторию во исполнение указа ея. Священник заботится о большом благолепии храма сего, в сем году, кроме столь ценной иконы приобретены новые подсвечники к местным иконам в 50 руб. и в окна новые со стёклами рамы. В церкви всё опрятно».
Кроме того, на местах, куда коренное население Таймыра выходило для сдачи ясака и закупки продуктов и товаров, были выстроены часовни. Так на Норильских озёрах в 1862 году на средства собранные с крестьян и тунгусов построена деревянная часовня. В 1905 году катихизатор Дудинского и Хатангского приходов осматривая эту часовню отметил, что » часовня новая из лиственницы, без паперти, вход с рундука прямо в часовню, вместимость которой в 7 квад. аршин (~ 5 м2), вышина 3 аршина (~ 2 м 10 см), алтарь врублен в восточную стену размером в 4х5 аршин (~2 м 80 см х 3 м 70 см), не взамок, а потому уже отошёл почти на вершок (~ 4, 5 см). Завалин нет отчего на весь пол из из низу набило снегу и светит. Земли на потолке также нет. Нет иконостаса, северных и царских дверей и даже пазов в косяках для них не выбрано… Окон в часовне четыре 16х10 вершков в просвете (~72х45 см), по два с севера и с юга, и пятое в алтаре с востока. Часовня покрыта тёсом на два ската, с крестом посередине. Внутри довольно чистенькая, пол тонок, гнётся под ногами идущего, или неправильно положены балки».
19 декабря 1877 года вышел указ Его Императорского Величества: «…принимая во внимание, что жители Туруханского края по причине отдалённости одной от другой церкви лишены возможности посещать «частовременно« храмы и вообще исполнять христианские обязанности построить в устье Гольчихи молитвенный дом». А 10 июля 1879 года Благочинный Туруханского края, священник Михаил Суслов, рапортовал Епископу Енисейскому Антонию о том, что «…устройство Казанской часовни, что в Дудинском приходе при речке Гольчихе, ныне совершенно окончено…. Енисейский почётный гражданин Александр Петрович Кытманов на свои личные средства построил и доставил в Гольчиху иконостас и две новые иконы. Он же пожертвовал в часовню потир со свечами, к нему принадлежности, напрестольный крест (металлический под золотом изящной работы), дарохранительницу (медную, посеребрённую), малое Евангелие и полное священническое парчовое облачение, подсвечник и другую церковную утварь, и, наконец, колокол весом 25,5 фунтов».
После строительства церквей в конце XVIII в., по признанию самих духовных лиц, «успехи распространения христианства в Туруханском крае более и более ослабились до того, что, наконец, к 1850 г. при пяти приходских церквах этого края осталось только три священнослужителя и три причетника, а остальные храмы запустели». В 1884 году Енисейские Епархиальные ведомости очень ярко обрисовали положение «сиротствующей» хатангской церкви и «бедного прихода»: «Церковь эта самая отдалённейшая на севере и ни один из священников не соглашается жить при ней, а проводят обыкновенно лето в селе Дудинском. Приход разбросан на две тысячи вёрст и священник объезжает его с декабря по апрель. При такой поспешности едва могут исправно совершаться требы, не говоря уже о невозможности религиозного назидания прихожан. Между тем некоторые из торговцев, разъезжая по приходу, развращают инородцев нравственно и до крайности эксплуатируют материально. Инородцы более и более портятся и беднеют. Здесь нужен бы священник, истинно преданный делу миссии, здесь непременно нужна бы школа. Но такие желания как раз разбиваются о грустную действительность. Разбросанность прихожан на огромнейшем пространстве, удаление их в летнее время в тундры и к рекам, прекращение вследствие этого всякого сообщения между ними и, наконец, отдалённость прихода от реки Енисея, единственного пункта, на котором можно обменяться или приобрести необходимые предметы для жизни, всё это должно приводить священника к необходимости жить с прихожанами одинаковою жизнью, то есть перекочёвывать с места на место. Но кто согласиться на такую жизнь?!»
3.2. Миссионерская деятельность на Таймыре в XVII – XIX веках
Для усиления миссионерской деятельности в Туруханском крае в 1851 году, по ходатайству томского епископа Афанасия, при Троицком монастыре была учреждена православная духовная миссия, состоящая из двух священников и псаломщиков. Миссия эта действовала в пределах Туруханского края, отчего и называлась Туруханскою. В миссии числилось шесть приходов: Туруханский, Верхнее-Имбатский, Тазовский, Хатангский и Ессейский. Все они были населены инородцами: тунгусами, якутами, долганами, самоедами и юраками.
Туруханская миссия по условиям жизни и деятельности миссионеров, бесспорно, была одной из самых трудных миссий в Российской империи. Вследствие кочевого образа жизни бродящих по тысячевёрстным пространствам инородцев, которых нужно разыскивать и учить, деятельность туруханских миссионеров должна состоять в беспрестанных объездах их приходов. В летнее время тундра непроходима, отсутствие всяких переправ через многочисленные реки и речки делают в это время сообщение пастырей с прихожанами невозможным. Поэтому только с ноября по март открывается возможность миссионерам объезжать свои приходы. Эти объезды обычно продолжаются 2-5 месяцев, а иногда и более. «Но и независимо от этих путешествий, сама жизнь в крае, отдалённом тысячами вёрст от русских поселений, куда почта ходит только раз десять в год, при неимении хотя бы сносных помещений для семьи, при страшной дороговизне на самые необходимые жизненные продукты, где, например, стоимость одного фунту сахару доходит до 50 копеек, пуд ржаной муки до 1 рубля 60 копеек, жизнь при таких условиях требует большого самоотвержия, почему не может привлечь на миссионерскую службу в этом крае людей подготовленных и вполне достойных». Туруханские миссионеры не имели в своём заведовании приходов. Как свободные люди, они могли всецело посвящать себя делу Евангельской проповеди и поэтому нередко предпринимали с миссионерскими целями отдалённые поездки по тундрам. Через них имя Христово стало известно на северных окраинах епархии до устья Таза, Енисея, Хатанги, Анабара.
Миссионерская деятельность священнослужителей осуществлялась по двум направлениям: проповедь христианства среди «язычников» и «обращение их в истинную веру» и совершение православных треб уже среди «новообращённых». В своей работе туруханские миссионеры часто использовали метод «кнута и пряника», Для привлечения инородцев их одаривали подарками, в числе которых были предметы православного культа (нагрудные кресты, иконы, картины на библейские сюжеты), белые рубахи (новокрещённым), принадлежности для рукоделия (женщинам), гостинцы (детям). Миссионеры сначала уговаривали принять крещение старшин, а те, приняв крещение, склоняли к этому и своих «подданных». В феврале 1893 году священник Константин Репьев «застал в селе Дудинском самоедскую хантайскую орду, состоящую из упорных язычников. Эта самоедская орда давно оглашаема была христианским учением, но всё безуспешно. Причиною было то, что родоначальник этой орды, известный миссионерам Патька (в то время ему было 80 лет) не соглашался принять христианство и креститься. В 1887 году с Патькой беседовал Преосвященный Исаакий, во время своей зимней поездки в Туруханский край, но Патька не изъявил тогда согласия принять христианскую веру. Так как орду нет возможности обратить в христианство, не крестив предварительно её родоначальника, то священник Репьев стал убеждать Патьку креститься. Патька сначала не соглашался, а потом дня через три явился к священнику и объявил, что он готов креститься со всей ордой. При этом он выразился: «…настало время худо. Шайтан ничего не пособка (никакой помощи) не даёт, будем креститься. Русский бог лучше будет давать». В первый день священник окрестил Патьку и ещё 23 человека, затем остальных. Крещено было 68 человек». «Окрестивши эту орду я (Константин Репьев) питаю надежду что с помощью Божею окрестим орду Авамскую и Вадеевскую, так как самая закоренелая орда Хантайская окрестилась, на которую они всегда ссылаются… Из новокрещных были оделены библией и небольшими подарками по возможности. Желательно бы было, чтобы эти новокрещёные были избавлены от платежа ясака на 3 года по примеру бывших случаев». На этом и строилась миссионерская деятельность.
В 1852 году при миссии была организована «тщением торгующего крестьянина Александра Шушляева» передвижная походная церковь весом в 60 пудов, которая, естественно, не могла быть перевозима миссионерами на оленях, являвшихся единственным транспортом в Затундре в то время. Эта церковь так ни разу и не выехала в хатангский приход. П.И. Третьяков вскоре после организации миссии вполне справедливо сомневался в пользе разъездов миссионеров с походной церковью, в особенности при неимении у причта переводчиков. Он писал: «Не зная ни одного инородческого языка и не имея при себе переводчиков, местные священники, конечно, сами лишают себя возможности смягчить нравы и развивать понятия инородцев истинами христианства». С организацией миссии дело христианизации в самом дальнем углу Туруханского края – хатангском приходе — не продвинулось.
Всеми миссионерскими (как и в целом церковными) делами в конце XIX века ведала Енисейская епархия, утверждённая в 1861 году. До того участки и приходы были приписаны к Томской епархии (1843-1861 гг.), а ещё ранее – к Иркутской (1824-1834 гг.). Конкретное руководство осуществлял Енисейский Епархиальный комитет Православного миссионерского общества. Цель его деятельности определена как «содействие делу распространения православия между язычниками». О том, какое важное значение придавалось миссионерской деятельности в крае, говорит состав комитета: кроме возглавлявшего его епархиального епископа в него входили губернатор, а также наиболее видные духовные и светские лица Енисейска и Красноярска. Комитет собирал сведения об общем числе инородцев, количестве крещёных из них, определял территорию миссионерских приходов; вменял в обязанность причту других приходов, не выделенных как особые миссионерские, но расположенных на национальной периферии, заниматься миссионерской деятельностью. Главной задачей Енисейского Епархиального комитета Православного миссионерского общества стало распределение миссионерских приходов таким образом, чтобы священникам-миссионерам было удобно просвящать инородцев – своих прихожан. Другой не менее важной задачей Комитета было увеличение числа храмов и часовен в инородческих приходах. Третьей задачей Комитета было привлечение к миссионерской деятельности людей духовно и физически подготовленных.
Из отчёта о состоянии Енисейской епархии за 1884 год известно, «что общее число инородцев в Туруханском крае 6412 человек, а некрещённых 2252 человек. Туруханские инородцы разделяются на 5 племён: на юраков, остяков, тунгусов, самоедов и якутов и составляют 24 рода. Во всех родах есть крещёные и некрещёные, исключая с одной стороны якутов, которые все просвещены святым крещением, а с другой – авамских и вадеевских самоедов, между которыми нет ни одного крещёного… Роды Второй Летний, Жиганский, Долганский, Долгано – Ессейский и Боганидский (крещёных 1142человека, некрещёных 218 человек) странствуя по Затундринскому краю по рекам Боганиде, Аваму, при озёрах Норильских и Пясино, в приходах Дудинском и Хатангском чаще встречаются с русскими, потому что через место их кочёвок имеется торговое сообщение от села Дудинского до села Хатанга. Этим же путём ездят и священники миссионеры, чем и объясняется отчасти большая деятельность их между сими инородцами и небольшое число некрещеных. Самоеды, которых считается 479 крещёных и 724 некрещёных всего 1203 душ обоего пола, разделяются на 4 рода. Из них Карасинский и Хантайский (крещёных 479 и некрещёных 35 человек) кочуют по берегам Енисея в Дудинском приходе, а Вадеевский и Авамский (некрещёных 689 человек) в Затундринском крае, а именно: Авамский кочует по р. Аваму и Пясине, а Вадеевский по р. Таймыре и около Таймырской губы, в местностях, не посещаемых русскими».
Лучшими христианами края считались затундринские крестьяне, долганы, тунгусы и якуты. «…В чумах долган и тунгусов,- писал священник Михаил Суслов, — постоянно я находил иконы спрятанными в отдельный ящичек или чистый мешочек, тут же сохранялись свечи и ладан. Становясь на молитву, обитатели чумов достают иконы, зажигают свечи и кадят ладаном. Крёстное знамение понимают правильно, к предметам священным относятся с благоговением». В некоторых чумах (два случая) хозяева-инородцы просили М. Суслова передать от них по 1 рублю в туруханский монастырь на поминовение…. Затундринские якуты и тунгусы учат детей страху Божию и почтению к старшим. Лишь зажгут перед иконами свечу, дети крестятся, молятся вместе со старшими. К сожалению, инородцы, за малым исключением, не знают молитв. Случаев шаманства между инородцами не замечено. В одном из чумов о. Суслов встретил женщину, занимавшуюся раньше шаманством, но два года тому назад она заболела, покаялась и отдала свою шаманскую одежду со всеми принадлежностями священнику Константину Репьеву, который отправил всё это в Красноярский музей. Вообще же, несмотря на многие светлые стороны в жизни инородцев, нужно сказать, что это пока дети природы, не окрепнув в христианской вере, а потому вместе с христианскими началами уживаются между ними и языческие обычаи». Священник Михаил Суслов в Енисейских Епархиальных ведомостях за 1884 год пишет: «Ессейцы жаждут пастыря. Привожу буквально слова, которые мне пришлось выслушать от ессейского якута десятника Григория Эспек, приехавшего с Ессея в Хатангский приход по поручению своих туземцев: «Я желаю знать будет ли кто из священников к нам на Ессей на будущий (1879) год? Слава богу, теперь я увидел тебя (как благочинного) своими глазами, скажи же мне прямо, если не будет, то мы попросим якутских священников. Ведь мы такие же крещёные христиане. Сколько есть у нас крестить и венчать… много, много». После поездки на озеро Ессей отец Михаил так отзывается о якутах и тунгусах: «Все якуты и большинство тунгусов исповедуют христианскую веру, но много тунгусов есть и язычники. Ессейские якуты достаточно ознакомлены с истинами православной веры. Они веруют в Бога, как творца мира, в Сына Божия, как спасителя мира, и в Духа Святого, знакомы с Евангелием, знают о жизни Христа Спасителя, его чудесах, страданиях, смерти и вознесении. Тунгусы напротив, мало утверждены в христианской религии, не имеют о ней надлежащего понятия, и поэтому относятся без должного внимания даже к таким таинствам Святой церкви, как Покаяние и Причащение. Впрочем, случаев отпадения к язычеству не было, наоборот, известны примеры добровольного присоединения к христианству».
В миссионерских отчётах, почти ежегодно публикуемых с 1885 года в Енисейских епархиальных ведомостях, из года в год повторяется сообщение, что из всех 12 миссионерских приходов Епархии в Туруханском крае находится наибольшее число язычников, а «между авамскими и вадеевскими самоедами есть даже целые роды, непросвещенные святым крещением… бродячие в Затундринском крае, куда мало проникают русские, дики и фанатичны настолько, что избегают встречи с миссионерами и отказываются от всяких собеседований о вере».
Туруханский край постоянно испытывал недостаток в лицах духовного звания. Хатангский причт мог посещать свой приход в лучшем случае один раз в году. Для успеха Туруханской миссии было бы необходимо, чтобы миссионеры путешествовали или кочевали вместе со своими прихожанами – инородцами, коим не кочевать, значит умереть с голоду. В этом убеждает пример катихизатора Дудинского и Хатангского приходов иеромонаха Платона, который «мало того, что неустрашимо путешествовал по необъятным своим приходам, но не был празден и тогда, когда эти путешествия прекращались за невозможностью их, он тогда поселялся вместе с инородцами на рыбных промыслах и в это время делал столько для религиозно-нравственного просвещения инородцев, сколько нельзя сделать в трёхгодичное мимолётное путешествие». Религиозно-нравственное состояние всех (кроме Енисейских тунгусов) инородцев Туруханской миссии весьма низко. «Детей они не крестят, браки не освящают благословением церкви, умерших не погребают по христианскому обряду, христианский долг Святой Исповеди и Святого Причастия исполняют весьма немногие, постов совсем не соблюдают, шаманство весьма ещё сильно между ними.… Наиболее низко в религиозно-нравственном отношении стоят самоеды, они даже не умеют креститься и не имеют у себя икон. К христианской вере они относятся по сообщению Дудинско-Хатангского катихизатора враждебно: «Какой дело тута надо? Пускай мне мука будет, свой вера бросать не хочу», — сказал один старик самоед катехизатору на его увещание креститься».
Однако отдаленность и обособленность края, суровость климата, исключительные условия для жизни, «с трудом переносимые даже людьми с крепким и здоровым сложением…при всех заботах епархиального начальства не позволяют улучшить существующий состав миссии», так как «немногие соглашаются закабалить себя в какой-нибудь Туруханский край».
Первый епископ отдельной Енисейской епархии Никодим стал ходатайствовать перед Синодом, чтобы «Туруханскую миссию, яко излишнюю, не имеющую своего предела и втекающую в чужие, большую часть года праздную, упразднить», так как выяснилось, что миссия действовала в основном только в районе кочевий тунгусов по Нижней Тунгуске и её притокам, куда сами тунгусы выходили лишь в определённое время года. В январе 1873 года миссия была упразднена, «чтобы миссионерские обязанности в Туруханском крае были исполнимы приходскими причтами, и чтобы приходившаяся на содержание миссии сумма была распространена между пятью приходами этого края». Появились так называемые миссионерские приходы. Положительным моментом в деятельности этих приходов было то, что инородцы, обращённые в христианство, могли сильнее сплачиваться вокруг одного центра, которым является для них приходской священник. А недостаток в том, что приходские священники – миссионеры не всегда могли всецело посвятить себя делу проповеди, свободно разъезжать по своим приходам, обязанности удерживали их в своём селе у храма.
Некоторые инородцы надеялись на отмену ясака после принятия ими крещения. В фондах ТОКМ хранятся копии архивных документов Красноярского государственного архива. Вот один из них: «Предписания отдельного Туруханского управления о язычниках, принявших святое крещение и о дарованной им трёхлетней льготы от уплаты государственного ясака. Смотрителю Дудинского участка Сотникову препровождая при сем указ губернского управления от 17 октября с приложением при оном списке о язычниках, принявших православную веру при приходе Дудинской Введенской церкви, предписываю потребовать от священника означенной церкви сведения под какими номерами инородцы эти записаны. По получении таковой информации донести с применениями и с присовокуплении, во-первых, номеров, под какими значатся инородцы мужского пола в ревизских сказках и вторые сведения, сколько и на каком из них значится ясачной недоимки, но если такие требования представить невозможно, то представить общее число недоимки на управах…, причём обязательно иметь за этими инородцами наблюдение. Исполняющий должность отдельного заседателя, 9 апреля 1859 года». Но не всегда это предписание выполнялось. Не получив отмены, нганасаны жаловались миссионеру в следующих выражениях: «Эй, худо мы сделали, худо! Крестились кукуею (священник) дородно нас обманул; мы промышляем дикого (оленя), обманываем его, хитрим, ну тогда ловим его, бьём; так и кукуею нас поймал: крестились, никакой талан нет». Слово кукуею, вероятно, представляет собой чрезвычайно искажённое нганасанское койка сие,которым они называли священника. Со своей стороны долганы не одобряли крещения нганасан, так как, по их мнению, христианину не подобало есть мясо песца, а крещёные самоеды, кроме того, не держали икон, не носили крестов, жили «погано» (невенчано), креститься не умели. Они даже зачастую не помнили своих христианских имён, не знали имени Христа. Известные литературные материалы о крещении нганасан в XIX в. свидетельствуют, что серьёзно говорить об их христианизации в это время не приходится, тем более о влиянии её прямым образом, т.е. через священников и миссионеров, на мировоззрения нганасан, о привитии им христианских догматов веры.
Кочевья нганасан (авамских и вадеевских самоедов) в XVIII — XIX в. были разбросаны севернее Хатангского тракта, по которому совершались поездки миссионеров и купцов. На станках тракта проживали крестьяне русского Затундринского общества, долганы, якуты, частично тунгусы. Нганасаны же выходили к станкам в определённое время для обмена товаров и платежа ясака. После организации Енисейской губернии в 1822 году и принятии «Устава об управлении инородцами Сибири», по которому нганасаны попадали в разряд «бродячих», они обязаны были платить ясак один раз в год, выходя к сугланным местам: авамские к с. Дудинскому, вадеевские – к Аксёнову зимовью. М.Ф. Кривошапкин писал в середине XIXв., что авамские самоеды и не выходили бы в южные места, «если бы не нужда сдавать ясак и выставлять оленей для проезда чиновных лиц. Этот род сохранил все свои обычаи». Нганасаны располагали свои зимние становища в относительной близости к станкам, но не на самом пути. Платежом ясака, перевозкой чиновных лиц и меновой торговлей с купцами, посредниками в которой зачастую становились те, кто постоянно проживал на станках тракта, по-видимому, и ограничивались связи в XIX в. нганасан с торговцами и царской администрацией.
Представленный материал не исключает того, что иногда нганасаны подвергались крещению, хотя в метрических книгах Хатангской Богоявленской и Дудинской Введенской церкви, хранящихся в фондах ТОКМ, записи о крещении нганасан не обнаружено. Венчаний, отпеваний и причащений также не отмечено, что свидетельствует об очень слабых контактах с представителями духовенства.
Ко времени установления Советской власти на Таймыре нганасаны считались язычниками. Б.О. Долгих, который начал работать на Таймыре в 20 – х годах ХХ века пишет: «Архаичное хозяйство, сохранившее в общественной организации ряда черт родового строя, относительная изоляция в течение лет от других народов, а также замкнутость и обособленность способствовали тому, что вплоть до 30-х годов ХХ века нганасаны придерживались древних верований». Почти полное отсутствие каких-либо обычаев и обрядов, связанных с догмами христианства, можно проследить при изучении их духовной культуры и традиционной картины мира. Возможно, в XIX веке некоторые из нганасан и знали имя Христа, вопреки сведениям миссионеров и крещёных долган. Распространённым названием у нганасан было «Лёса – нго«, буквально «русских бог» или «русский бог», который существует наряду с «богами» других национальностей.
Среди нганасанского фольклора большое место занимают русские сказки, которые попали к ним от затундринских крестьян и долган и подверглись соответствующей обработке в зависимости от местных условий. В XVIII веке русские сказки попали к нганасанам от русских охотников-зимовщиков, избы которых находились в северных пределах кочевий нганасан. Не исключено, конечно, что некоторые библейские сюжеты проникали тем же путём, причудливо преломляясь в их понимании. Так, например, библейский сюжет о распятии Христа воспринимался как иллюстрация способа наказания, принятого у русских. В таком виде он проник в фольклор вадеевских нганасан. Сюжет касается авамского князя, убившего двух ненцев. За это представитель царской администрации грозит преступнику пробить лоб и руки железными гвоздями. Вадеевские нганасаны имели несколько больше представление о христианских нормах по сравнению с авамскими. Их кочевья располагались ближе к посёлку Хатанга. Авамские же оказывались наиболее отдалённой группой как от дудинской церкви, так и от хатангской. Восточные нганасаны называли пос. Хатанга тем же словом, что и купца, — нгонта. Церковь называли койка ма (буквально койка, жилище), ассоциируя колокол и иконы со своими предметами почитания (койка) и справедливо полагая, что это предметы почитания русских. Священник постоянно не жил при церкви, (приезжал один раз в год), при церкви же оставался его помощник, который, в представлении нганасан, и обязан был кормить койка. Звон колокола нганасанам был неприятен. Они считали, что со звоном распространяется и «русская болезнь» (оспа). Священник назывался нганасанами койка сие – «койка содержатель» и приравнивался ассоциативно к «русскому шаману», а псаломщик – к помощнику шамана – туоптуси, т.е. к тому, кто в основном вторит пению шамана во время камлания.
В церковь нганасаны не обращались, поскольку ни священник, ни его помощник не могли делать того, что обязан делать нганасанский шаман: призывать оленей, гусей, песцов, помогать при родах, болезнях.
Интересно суждение нганасан о главном русском койка – медном колоколе и о способе обращения к нему. Считается, что русские и долганы должны были всегда ходить к колоколу. При этом каждый отдельно сам в него ударял, высказывая обычные просьбы: чтобы никто не болел, много было дикого оленя, рыбы, песца, чтобы дети не умирали. Нганасаны никогда этого не делали, считая санку-койка (колокол-койка) предметом почитания только русских и долган. Примерно такое же представление нганасан и об иконах: долганы и русские изображение человека на деревянных дощечках тоже кормили, обращаясь к нему с просьбами. Галина Николаевна Грачёва указывает, что при разговорах с нганасанами о христианизации, они всё время подчёркивали, что долганы и русские – это одно, а нганасаны – совсем другое, и «законы» разные. Они не должны были вмешиваться в «веру» друг друга. О символике христианского креста нганасаны также не имели представления. Они никогда не отмечали свои захоронения крестами. Нганасаны полагали, что крест русские и долганы ставят для того, чтобы на нём писать, кто тут захоронен. Рисунки с изображением в центре креста, которые нганасаны наносили на днище детской люльки, несут в себе символику, не связанную с официальной христианской, и изображают место очага в чуме, огонь.
Христианское население Таймыра в XIX веке, проживавшее по соседству с нганасанами, составляли русские затундринские крестьяне, якуты, долганы, крещёные к концу века долганоязычные тунгусы, т.е. те из кого формировалась молодая долганская народность. Не оставляет сомнений, что образование и консолидация долган в народность, наряду с такими факторами, как общность языка, черт материальной культуры, оседлого или полуоседлого образа жизни, проходили под непосредственным влиянием особенности, отличающей их от остального, в данном случае самоедоязычного, населения, а именно – все они были крещены, по-своему почитали крест и иконы, носили христианские имена и фамилии. Для нганасан одним из существенных отличий их как народности и одной из непосредственных причин их консолидации была общая «вера», отличная от «веры » долган, общее традиционное мировоззрение и связанные с ними обычаи и обряды. Это не означает отсутствия на самом деле ярко проступающих архаичных общих черт духовной культуры у тех и других. Однако, если о долганах в XIX –начале ХХ века можно говорить, как о «двоеверцах» или, даже как о «троеверцах» (культы природы, шаманский, христианский), то нганасаны устойчиво сохраняли своё древнее мировоззрение, в котором почитание матерей природы и непосредственных предметов природы имело доминирующее значение при полном отсутствии следов христианского культа.
Некоторое влияние могло оказать на нганасан русское православное население севера Туруханского края, но и о них известно, что христианами они были относительными. Русские промышленники особенно интенсивно осваивали таймырские угодья в пределах нганасанской территории вскоре после прекращения существования мангазейского хода и оскудения соболиных промыслов, т.е. с конца XVII в. В это время происходили наиболее тесные контакты русских с нганасанами. Потомки русских промышленников, осевшие в центре Таймыра, затундринские крестьяне, к началу ХХ в. почти полностью утеряли свою самобытность и свой язык, вливаясь в формирующуюся народность – долган. В 1907 году М. Суслов отзывался о жителях хатангского прихода: «Христиане по названию русские переняли от инородцев языческие (шаманские) воззрения по части религиозной». «В низовьях Енисея русские придерживаются даже некоторых инородческих суеверий: за образами, например, на божницах держат «инородческих истуканчиков» или божков и занимаются вместе с туземными инородцами шаманством» — писал в 1891 году Н.М. Ядринцев. Миссионерские отчёты того времени также пестрят такими сведениями.
Из изложенного выше выявляется несколько причин слабой миссионерской деятельности в среде нганасан в XIX – начале ХХ в и вследствие этого отсутствие сколько-нибудь значительного влияния христианства на их традиционное мировоззрение.
1. Кочевой образ жизни при удалении кочевий и зимних стоянок от мест обитания русского и христианизованного населения.
2. Отсутствие достаточного штата миссионеров при Туруханской миссии, а тем более знающих нганасанский язык.
3. Почти полное незнание и непонимание нганасанских представлений о мире, вследствие чего у миссионеров складывалось впечатление, что шаманы намеренно распространяют «баснословные» сказания о своих небесных похождениях, и именно поэтому «библейские рассказы наших миссионеров о праведном патриархе Енохе и о святейшем пророке Илье на инородцев не производят никакого впечатления и ничуть их не удивляют (ЕЕВ, 1901, № 7, стр.15).
4. Некоторое сопротивление шаманов действиям миссионеров не выливалось в открытый организованный протест потому, что и принуждение в силу изложенных причин было незначительным. Нельзя не учитывать и сопротивления купцов и торговцев, не терпящих никакого постороннего вмешательства в свою деятельность по обиранию и спаиванию коренного населения.
5. Отсутствие школ и обучения нганасан.
6. Непоследовательность установлений и мер царской администрации Сибири в отношении крещёного коренного населения, слухи о которых, несомненно, доходили до нганасан (льготы, доходившие до отмены наказания вследствие крещения; перевод в другой разряд населения, влекущий дополнительные налоги и обязанности вплоть до занесения в рекрутские списки).
7. Исторически сложившаяся в XIX в. ситуация, при которой проходила консолидация нганасан в противоположность консолидации долган.
В отчёте Енисейского Епархиального комитета православного миссионерского общества за 1900 год говорится: «Плоды туруханской миссии, несмотря на полувековое существование действительно малы, и ещё много, много нужно времени и трудов, чтобы миссия сделала всё, что в её задачах, много нужно времени, чтобы туруханские инородцы-христиане уравнялись по своим религиозным верованиям и укладу нравственной жизни с нашим русским народом.… По единогласным отзывам миссионеров, некрещёных инородцев в крае остаётся ещё очень значительное число. Правда, особенного упорства к обращению в христианскую веру и крещению инородцы не оказывают и лишь отказываются креститься поодиночке. «Креститься будем – говорят они миссионеру,- когда всю орду крестить будешь. Князя крестить прежде надо, а то боязно. Давно знали: велик Бог русский, святой человек Никола самодям шибко помогает». Без сомнения они сознают превосходство христианского учения над язычеством и держатся последнего, как видно из приведённого их собственного отзыва, лишь под опасением быть отлучёнными от своей орды в случае принятия христианской веры. Противодействия или враждебности по отношению к миссионерам никогда не проявляют и даже, напротив, во время посещения их миссионерами сами являются к ним для слушания проповеди христианского учения…. Но и крещёные инородцы христиане плохие, более христиане по метрическим книгам, чем на деле. Прежние миссионеры главною своею заботою поставляли, как можно больше окрестить инородцев, причём крестили их без должного оглашения и не дали новопосвященным христианского направления их мысли, чувствам и всей их деятельности. Вследствие сего они остались в прежних своих религиозных понятиях… Остатки язычества весьма сильны одинаково между всеми крещёными инородцами. Так многие имеют у себя в санках идолов, которых держат наравне со святыми иконами. С наступлением зимних холодов они наравне с язычниками толпами собираются для акта шаманства.… В области исполнения требований и уставов Святой православной церкви у туруханских инородцев-христиан существуют также большие недостатки, требующие усиленной и продолжительной борьбы с ними. Так, брачные сожития без благословления церкви – обычное явление у инородцев. В 1900 году в Дудинском приходе повенчано всего 11 пар. Погребение по христианскому обряду также не считается инородцами обязательным. В том же году в Дудинском приходе умерших погребено 35, хотя умерших было гораздо больше».
Более двухсот лет шла усиленная проповедь христианства. Усердие миссионеров не прошло бесследно для религиозного сознания коренных народов севера Сибири. Они восприняли ряд положений православия, которые слились с их традиционными религиозными представлениями, наслоились на них. Та часть населения, которая жила рядом с русскими переселенцами, больше приобщилась к православию (долганы, эвенки, якуты). В меньшей степени воспринято христианство теми народами, которые не соприкасались с русскими, не испытали прямого воздействия на хозяйственные занятия, быт, культуру. К таким народам относятся ненцы, энцы, нганасаны. В местах их проживания действовали миссионеры, используя разные приёмы христианизации. Результаты их деятельности были менее заметны и ощутимы на религиозном сознании, представлении и культах этих народов. Однако и при этих обстоятельствах происходило проникновение некоторых христианских представлений, особенно тех, которые по своему мифическому содержанию сливались с представлениями аборигенов.
В 1902 году Епархиальный миссионерский комитет пришёл к выводу, что «результаты Туруханской миссии, несмотря на её полувековое существование, крайне малоплодные: язычников в крае остаётся ещё очень значительное число (до 2000); обращённые в христианство инородцы не могут быть признаны действительными христианами, они до сих пор коснеют в своих языческих традициях». Причинами медленного роста инородцев в религиозно нравственной христианской жизни миссионеры признают: отсутствие богослужения и проповедей на понятном для инородцев языке, так как богослужебные переводы Якутской миссии инородцам Туруханского края не понятны. Для проповеди инородцам хотя и употребляются переводчики, но разве могут они заменить людей говорящих с инородцами на родном их языке от сердца к сердцу. Отмечается, что из всех миссионеров только один знает инородческий язык – священник Ессейского прихода Павел Попов, якут по происхождению.
Отсутствие школ, к 1901 году на весь Туруханский край имелось всего 4 церковных школы: две – церковно-приходские и миссионерская при Туруханском монастыре; одна в селе Верхне-Имбатском и одна в селе Дудинском. Школы без сомнения много способствовали бы искоренению между инородцами прежних языческих суеверий. Инородцы, по сведениям миссионеров, не прочь были отдавать своих детей в школы, но школы не могли быть открыты во всех приходах из-за отсутствия средств.
Растлевающее влияние на инородцев русских поселенцев, от которых наивные и добродушные дети природы принимают все отрицательные стороны жизни за позволительные и достойные подражания русские нравы и обычаи. «По мнению миссионеров, воровство, пьянство, оленекрадство, чего ранее не замечалось у инородцев, переняты ими от русских переселенцев».
Вступивший в 1913 году на пост енисейского епископа Никон полагал, что обширные приходы севера края необходимо уменьшить, построить на Аваме церковь и школу, открыть здесь самостоятельный приход и организовать женский монастырь с женской миссионерской школой при нём. Он собирался обратиться с этим проектом в Государственную Думу, но его намерения так и остались на бумаге.
Было бы несправедливо ничего не сказать о священнике Михаиле Суслове, чья миссионерская деятельность в Туруханском крае пронизывает собой всю вторую половину XIX и начало XX века. Всю свою жизнь он посвятил служению в одном из самых отдалённых уголков Российской империи и делал это с величайшим уважением к местным народам, их языкам и обычаям.
«Уроженец Минусинского округа Енисейской Епархии, обучался в Красноярском духовном училище. По исключению из училища по резолюции Преосвященного Порфирия Епископа Томского и Енисейского 21 сентября 1861 года определён к Батайской Вознесенской церкви Красноярского округа пономарём. 1862 года 22 ноября Его Преосвященством Никодимом Епископом Енисейским и Красноярским посвящён в стихарь. 1864 года 12 февраля указом Енисейской Духовной Консистории за № 473 утверждён дьяконом к той же Батайской Вознесенской церкви. В продолжении 1868 года по благословлению Преосвященейшего Никодима Епископа Енисейского и Красноярского путешествовал в Россию для поклонения там в разных местах нетленным почивающим угодникам Божьим. 1869 года 1 мая Его Преосвященством Никодимом Епископом Енисейским и Красноярским рукоположен в Дьякона, а 2 мая в священника к сей Дудинской Введенской церкви. Того же 1869 года указом Енисейской духовной Консистории от 8 мая №1321 поручено ему заведовать приходом Хатангской Богоявленской церкви. В том же году просвятил Святым крещением 50 душ обоего пола инородцев из язычества. В семействе у него: жена Евфимия Никитична, дети Михаил и Матрона».
Он прекрасно понимал необходимость проповедей и поучений на языках коренных народностей края. С 1869 года после принятия в 25 лет священнического сана и до своей кончины в 1915 году он в разное время, будучи в разных духовных званиях и должностях, побывал почти во всех приходах Туруханского края. С 1877 года он был благочинным церквей Туруханского края, некоторое время – катехизатором Дудинско-Хатангского прихода. Много раз он был в Затундре. В 1901 год, уже приняв монашество и получив имя Макария, он был назначен особым миссионером Туруханского края. В этой должности он чрезвычайно много делает для возрождения хатангского прихода и постройки новой церкви в с. Хатанге.
Обращение коренного населения севера Восточной Сибири в православие было частью государственной политики Российской империи и целенаправленной деятельностью Русской православной церкви (РПЦ). Акты крещения «инородцев» проводились как приходскими священниками, так и миссионерским духовенством, составлявшим специальные духовные миссии.
Распространение православной веры шло через преодоление язычества (шаманизма). Архетипы религиозного сознания, укоренившиеся в традициях и обычаях, преодолевались медленно, требовали накопления новой ритуальной практики, психологической направленности на глубокие переживания. Процесс приобщения к христианской религии имел ряд существенных черт, которые охватывают обрядовую и ритуальную сферу, мистический опыт, т.е. совершение определенных актов, имеющих сакральный смысл. Священник, совершающий Таинство Крещения лишь открывал перед новокрещенными путь духовного стяжательства, показывал пример обращения, наставлял на приобретение индивидуальной религиозной практики. Многие миссионеры говорили о формальном отношении христиан из числа «инородцев» к исполнению каждодневного ритуала – молитвы. Христиане являлись за покупкою церковных свечей, для зажжения их перед иконами. Но при этом было замечено, что они успокаивали свою совесть тем только, что ставили свечи, но не молились.
Дело даже не в том, что новообращеный не знал текста молитв или не мог уяснить в привычных образах и категориях их содержание, его духовный мир не мог вместить саму идею — единого Бога и Творца всего сущего. Сама по себе религиозная христианская доктрина для кочевника, находящегося вдали от массовых селений, от церкви, была менее понятна и не органична его образу жизни, чем язычество с его восприятием окружающего мира. Опыт показывает, что где крещеные инородцы не составили отдельных от язычников селений, там, если сами они не совращались в язычество, потомство их почти всегда терялось для православия.
Христианская религия у местного населения ассоциировалась с властью, служением императору и в этом смысле вызывала чувство уважения и подчинения. «Инородцы» были открыты и искренни в отношении православных ритуалов, восприимчивы к соучастию в религиозных действиях, отличались исключительной толерантностью. «Некрещеные» посещали церкви, ставили свечи, поклонялись иконам, заказывали для них оклады.
Влияние православия на духовную жизнь представителей других религий проявлялось в расширении вариации собственного культа. Так, высокопочитаемый в православии Николай — чудотворец был одним из святых, которому возносили молитвы, и изображение которого находилось у многих коренных жителей Таймыра.
3.3. Свято-Введенский храм и его приход в XX веке и в наши дни.
По данным метрических книг Дудинской Введенской церкви, до революции 1917 года её приход составлял 1178 человек, 596 человек составляли инородцы, т.е. коренные жители, проживающие по Енисею.
Дудинская Введенская церковь перестала действовать в 1925 году. Последние записи в метрических книгах относятся к 1924 году. И только в 1991-92 г.г. встал вопрос о возрождении православной общины, а затем и строительстве храма. Именно в этот период в Дудинку впервые приехал, тогда ещё епископ (ныне архиепископ) Красноярский и Енисейский Антоний.Первое богослужение было проведено в городском Доме культуры. Были собраны подписи под протоколом о создании православной общины в г. Дудинке.
По просьбе верующих Владыкой Антонием был направлен настоятелем в город Дудинку иеромонах Евфимий (Гончаров). Первая служба была проведена на Пасху 26 апреля 1992 года в Доме культуры. Там же состоялась и вторая служба 1 мая и освящение воды в день памяти иконы Божией Матери «Живоносный источник».
С праздника Святой Троицы службы не прекращались – так как было выделено помещение для временного служения. Тогда верующие из ЖКО полностью отремонтировали и реконструировали помещение, сделав отдельный вход со стороны улицы, хорошо его оформив. Все было сделано благотворительно.
9 августа 1992 года, в 12 часов местного времени, состоялось официальное открытие молельного дома (и был, воздвигнут деревянный крест над входом), в честь Введения во храм Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии, по адресу: ул. 40 лет Победы, д. 2.
В сбербанке был открыт счёт, для сбора средств на строительство храма, но достаточных средств собрать не удалось. Поступали незначительные суммы от первых немногочисленных прихожан.
Нужно отметить, что в это время действовала и лжеправославная община под одноименным названием – Введенская церковь и были случаи перечисления денег не по адресу. Иеромонах Евфимий вынужден был даже написать разъяснительную статью в газету «Советский Таймыр» (от 10.10.92 г.).
В 1992 году, после праздника Воздвижения Креста Господня (27 сентября), открылась при православном храме взрослая приходская школа, занятия в которой проводил настоятель иеромонах Евфимий. Прихожане, дружно и с любовью помогали в церкви. Руководить на клиросе благословили преподавателя музыкальной школы, которая с большим желанием взялась за создание церковного хора. Получили благословение на послушание два чтеца, а в алтаре – алтарник и пономари. Постоянных прихожан было не более двух десятков, хотя на большие праздники молящимися было заполнено всё помещение церкви.
Вопрос строительства храма решался трудно. Неоднократно приезжал в администрацию округа благочинный протоиерей Сергий Шачин из г. Норильска.
В 1994 году было определено и место строительства храма. Трижды (в разное время) освящалось место для строительства храма в нескольких местах в районе бывшего магазина «Долгун» и кафе «Комета» (они были расположены рядом). И магазин «Долгун» и кафе «Комета» впоследствии сгорели. Так же возле магазина «Долгун» было освящено место под часовню – храм в честь Царственных мучеников.
Напротив магазина «Долгун» (при главе администрации города Серкове Владимире Алексеевиче) в 1994 году, в продолжение площадки была сделана подсыпка из щебня и установлен деревянный крест.
В газете «Таймыр» было опубликовано о том, что строительство церкви в Дудинке, возможно начнется уже в феврале (см. газету «Таймыр» от 27.01.94 г.). Но средств для подготовки проектно-сметной документации (около 20,0 млн. руб.) не нашлось.
Впервые обращение от имени прихода Свято-Введенской православной церкви в адрес главы администрации Таймырского автономного округа (Неделин Г.П.) было зарегистрировано в 1994 году, с предложением о строительстве часовни.
3.4. Принятие решения о строительстве храма.
На техническом совещании в январе 1995 года при главе администрации округа Неделине Г.П., в присутствии архиепископа Антония от Красноярско-Енисейской епархии, было принято решение о строительстве часовни в городе Дудинке. При дальнейшем обсуждении в 1996 году и на основании технико-экономических обоснований (ТЭО), данный проект не нашел подтверждения и был признан Губернатором округа, как неэффективный. По распоряжению Губернатора округа, на основании обращения управленияСвятейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II, с целью повышения культурного и духовно-нравственного воспитания, было оформлено задание на изготовление проектно-сметной документации (ПСД) для строительства Православной церкви в г. Дудинке на 75-100 прихожан. Договор на проектирование был заключен с институтом «Красноярскгражданпроект».
В качестве подрядной строительной организации было привлечено Таймырское акционерное строительно-производственное общество (ТАСПО), по соответствующему договору. Было поручено управлению капитального строительства администрации округа заняться вопросами составления проектно-сметной документации, подбора подрядчика, финансирования строительства храма и контроля за ходом исполнения соответствующих работ.
Управлением капитального строительства администрации округа были разосланы обращения в адреса государственных и коммерческих структур, Министерств и ведомств, включая депутатов Совета Федерации, а также частных лиц с целью привлечения средств для строительства храма. Такое обращение было направлено и в адрес Госкомсевера России. Но кроме понимания и сопереживания, реальной помощи ни от Госкомсевера России, ни от Министерства по делам национальной политики, ни от кого-то иного, в чьи адреса были направлены обращения, финансовой поддержки не последовало ни в начале строительства, ни в стадии завершения.
С 15 марта 1996 года настоятелем Свято-Введенской православной церкви, временного размещающейся в приспособленном помещении, былназначен иерей Димитрий Сурай, в связи с переводом иеромонаха Евфимия(Гончарова) в посёлок Туруханск.
Строительство православного храма в г. Дудинке затягивалось из-за отсутствия финансирования. Наконец-то, по Божиему промыслу, в 1998 году было обозначено место строительства храма, установлено бетонное ограждение вокруг выделенной территории и установлен щит со следующим текстом:
«Православная церковь на 75 прихожан. Строительство ведет ТАСПО, главный архитектор Серебрянский М.И., руководитель объекта Клименко Н.И., заказчик – Управление капитального строительства ТАО. Начало строительства – июль 1998 года, окончание строительства – июнь 2000 года» (см. фотоснимок).
Как начало строительства, так и его завершение осуществилось с небольшим опозданием (хотя доработки недоделок впоследствии затянулись).
Началось строительство храма в августе 1998 года. Начало строительства совпало с наибольшим спадом производства в строительной индустрии округа (да и не только округа, но и по стране). На момент начала строительства по отношению к базовому уровню 1991 года спад достиг 88,3%. Кредиторская задолженность перед подрядчиками составляла 36883 тыс. руб. (из справки УКСа заместителю губернатора округа, № 240 от 26.05.2000 г.).
Строительство храма осуществлялось исключительно на энтузиазме строителей, под обращение и устное обещание Губернатора округа рассчитаться с задолженностью при первой возможности. Такая возможность появилась не ранее, чем через год, т.е. к сентябрю 1999 года. Среди руководителей и строителей воцерковленных людей не было, но вся православная община горячо молилась Господу и Пресвятой Богородице о постройке храма в г. Дудинке.
И вот, 14 сентября 2000 года было осуществлено освящение и установка куполов с крестами на храме. Освящение происходило совместно настоятелем храма иереем Димитрием и благочинным протоиреем Сергием, приехавшим вместе с певчими и сослужащими ему (см. фотоснимок):
3.5. Первое Богослужение в новом храме, освящение колоколов
16 сентября 2000г., вечером, иерей Димитрий – настоятель храма прочитал Пасхальный канон, а 17 сентября (в воскресенье) состоялась перваяБожественная Литургия. Это событие взволновало всех прихожан. Служба прошла очень торжественно, с Пасхальной радостью в душе каждого.
Указом Высокопреосвященнейшего Антония архиепископа Красноярского и Енисейского с 11 ноября 2000 года был назначен настоятелем храма иерей Георгий Ицков, в связи с выездом иерея Димитрия на новое место служения за пределы округа.
В субботу «акафиста» в морозный день 31 марта 2001 года на церковной площади состоялось освещение колоколов. Собрались не только прихожане, но и другие жители города. Освящение колоколов осуществлялось благочинным протоиреем о. Сергием, приехавшим с этой целью из г. Норильска со своими певчими и сослужащими ему, и настоятелем храма иереем Георгием
Колокола были подвешены на специально сооруженном турнике, и каждый желающий был допущен позвонить (см. фотоснимок):
Затем все десять колоколов, самый большой из которых является самым большим в Енисейской епархии (в тот период), устроили веселый перезвон, возвещая о радостном событие своего рождения. Затем колокола, были установлены с помощью крана один за другим на звонницу храма. Внизу стояли люди, и затаив дыхание, молча следили за установкой колоколов. Эту работу осуществляли также рабочие ТАСПО. У многих на глазах были слёзы радости…
И глубокие чистые звуки поплыли над Енисеем и набережной, извещая всему городу о сем радостном событии… Данный набор колоколов был изготовлен в г. Екатеринбурге на средства Таймырского (Долгано – Ненецкого) автономного округа и Норильского комбината, в количестве 10 штук, вес самого большого составляет около 500 кг.
Распоряжением заместителя Губернатора округа по вопросам развития инфраструктуры округа (Хан Л.А.) от 7 декабря 2001 года № 551, под его председательством была назначена Государственная комиссия по приемке в эксплуатацию объекта «Православная церковь на 75 прихожан в г. Дудинке». Акт о приёмке в эксплуатацию законченного строительством храма был утверждён постановлением администрации округа от 27.1201г. № 381.
С 16 по 18 мая 2002 года Таймыр посетил Высокопреосвященнеший Антоний архиепископ Красноярский и Енисейский. В первый же день своего приезда Владыка встретился с главными лицами округа и города. Был торжественно встречен в аэропорту священством Таймыра и представителями администрации округа. 18 мая в свой приезд Владыка Антоний освятил Дудинский Свято-Введенский православный храм (чему очень радовались прихожане), побывал в детском приюте и центре реабилитации (бывшее общество инвалидов «Надежда»). Все события, связанные с пребыванием Владыки Антония широко освещались в газете «Таймыр» (№ 57 от 22.05.02г., и № 58 от 23.05.02г.).
Но церковь это не только храм, прежде всего люди, её прихожане. По мере происходящих в храме служб, благоукрашения храма, в котором принимают активное участие постоянные прихожане и благотворители, происходит и духовное возрастание членов прихода. В октябре 2002 года при храме начала действовать воскресная школа для детей младших классов. Укрепился штат работников, в том числе на общественных началах, в храме. Многие прихожане, укрепляясь в вере, совершают паломнические поездки в известные монастыри России и Украины – духовное средоточие православных христиан. Есть и совершившие паломнические поездки на Святую Землю Иерусалима и даже в Египет – по следам бегства Святого Семейства и на Синай.
3-4 ноября 2003 года Владыка Антоний вновь посетил Таймыр и провёл архиерейскую службу в честь празднования Казанской иконы Божией Матери (вечернюю – 3 ноября и литургию – 4 ноября) (см. фотоснимок):
В этот приезд Владыка Антоний освятил домовую церковь (часовню) в честь Святой Троицы в Реабилитационном центре г. Дудинки. Владыку встречали Губернатор Таймырского автономного округа Бударгин О.М. и священство Таймыра.
3.6. Прибытие на Таймыр Благодатного Огня из города Иерусалима
12 апреля 2004 года на Таймыр по благословению архиепископа Антония Красноярского и Енисейского был доставлен Благодатный Огонь от Гроба Господня. 13 апреля в сопровождении благочинного протоиерея Сергия Шачина, Благодатный Огонь был доставлен в г. Дудинку в Свято – Введенский храм, где был вручён губернатору Таймырского округа Олегу Михайловичу Бударгину, а также всем молящимся в храме в этот день. Это событие всколыхнуло духовную жизнь города. Многие горожане несколько дней несли Благодатный Огонь в свои дома, радуясь этому великому событию, которое Господь ниспосылает на православную Пасху.
3.7. Иконопись Свято – Введенского храма и жертвователи
Иконы Свято – Введенского храма в нынешнем состоянии составляют литографии, фотографии и дарственные живописные работы, выполненные в каноническом стиле, а также вновь написанные местным иконописцем Сергеем Невдахом. Иконы написаны на липовой доске темперой по «золоту». Иконы помещенные с наружной стороны храма имеют определённую особенность расположения и находятся по четырём сторонам храма, помещённые в особые ниши специально для этого устроенные. При входе в храм находится икона, имеющая форму полукруга, написанная темперой по «золоту» с использованием потали. На иконе изображён праздник «Введения во храм Пресвятой Богородицы», с двумя предстоящими ангелами, расположенными по правую и левую стороны. Этот образ был написан не задолго до освящения храма Высокопреосвященныйшим Антонием архиепископом Красноярским и Енисейским 18 мая 2002 года в день иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша». Данная икона была приобретена на пожертвование прихожан города Дудинки. С южной стороны помещён образ Божией Матери в четь её иконы «Живоносный Источник». С восточной стороны на абсиде алтаря помещена икона Божией Матери «Знамение» с изображением её в полный рост. В низу иконы у подножия Божией Матери в иконографическом стиле изображена река, символизирующая реку Енисей и ряж строений во главе с церковью, символизирующая возрождение города через строительство храма. С северной стороны расположена икона. Имеющая форму полукруга и посвящена Собору Божией Матери. Последние три иконы написаны летом 2003 года иконописцем Сергием с товарищами и освящены на праздник Рождества Пресвятой Богородицы. Средств для написания икон пожертвованы думой Таймырского округа.
Внутреннее убранство храма имеет следующий вид; иконостас изготовлен мастером из г. Красноярска при строительстве храма. Образа помещенные в иконостасе изготовлены фотографическим способом в посёлке Софрино, в нынешнее время иконы заменяются писанными. В июле 2003 года написаны два Архангела в диаконских дверях, имеющие форму прямоугольника и три иконы двунадесятых праздников: Рождества Христова, Преображения и Сошествие Святого Духа на апостолов имеющие форму круга. Пожертвование на написание икон выделил предприниматель раб Божий Олег К.
Внутри храма расположены следующие иконы: Введение во храм Пресвятой Богородицы, святых Царственных мучеников, Св. Николая, святого праведного Даниила Ачинского, св. преп. Сергия и Германа Валаамских, написанные в каноническом стиле темперой. В алтаре находится икона Святой Троицы в «ризе», расположена на Горнем месте. Эта икона была закуплена ранее при основании прихода. Иконы св. вел. Варвары, Божией Матери Боголюбской, написанные маслом, а также и темперой. Иконы находящаяся в ризной Божией Матери «Благоуханный цвет» привезена из Греции жертвовательницей храма рабой Божией Екатериной.
На пожертвования выделенные городской мэрией заказаны и установлены в храме три тумбовых аналоя, украшенные резьбой и две пюпитры с резьбой. Благотворительнице нашего храма Наталией Дмитриевной Ерютиной пожертвованы в храм купель, три подсвечника, семисвечник и напольная водосвятная чаша.
3.8. Воскресная школа при Свято – Введенском храме
При Свято – Введенском храме действует воскресная школа. По субботам здесь собираются дети разных возрастов. Большая половина из которых – мальчики. Многие приходят по желанию, а часть по убеждению и желанию родителей. В основном посещают восемь, иногда десять человек. Самому младшему восемь лет, а старшему 12. Дети такого возраста любят рисовать, рукодельничать. Для них это наглядных материал как выражение понятого. В 2003 году преподавалась история Ветхого Завета из книг «Закон Божий», «Библейская история», «Детская библия» и других книг, имеющихся в церковной библиотеке. В 2004 году изучается Новый Завет и дополнительные темя, взятые для пояснения из годичного круга церковных праздников и событий.
После окончания каждого урока, дети садятся за трапезу, пьют чай, перед едой и после совершают молитву вместе с преподавателем. Преподавателями воскресной школы при Введенском храме являются воспитанники ТДС, диакон Александр Крюков и Мария Крюкова
3.9. Миссионерская деятельность Свято – Введенской церкви в наши дни
Нынешняя миссионерская деятельность прихода была организованна с целью освящения места под строительство часовни в честь иконы Божией Матери «Иверская» в посёлке Потапово. Для это цели было написано обращение в региональную МЧС при Норильском промышленном районе для выделения катера, который и был предоставлен для поездки в посёлок Потапово.
Посёлок Потапово в нынешнее время представляет собой поселение количеством жителей около 400 человек, занимающихся охотой, рыбной ловлей и оленеводством. По национальному признаку проживают русские, немцы и ненцы. Посёлок находится на расстоянии от города Дудинки около 80 км. Летом можно доехать на рейсовом теплоходе Красноярск – Дудинка, зимой на попутном транспорте по «зимнику». При освящении места под часовню присутствовали корреспонденты из Норильска и Дудинки, иерей с матушкой, строитель Анатолий Гаврилец с товарищем. Местные жители особого интереса не проявили, но в конце освящения пожертвовали мешок рыбы и дикого гуся.
Проповедь православия посёлков округа осуществляется эпизодически. В нынешнем году была осуществлена поездка в посёлок Тухард с главой администрации Усть – Енисейского района Семёном Яковлевичем Пальчиным на праздник оленевода. Впечатления от поездки огромные, удалось познакомиться, поговорить с местными жителями, в основном ненцами, которые приехали на праздник. При общении с моей стороны чувствовалось радушие местного населения, но и настороженность. При приветственном слове, которое было мне дано, вручена икона Божией Матери «Иерусалимская» для посёлка в лице главы администрации Николаем Дмитриевичем Антоновым. В последствии удалось побеседовать с одним из местных жителей молодым ненцем. При разговоре выяснилось, что он бывает в г. Дудинки, но в православный храм не заходит, так как придерживается веры предков. То есть мы видим, что у местного населения сохраняется верования языческие. Так же хотелось отметить по рассказам жителей, что их посещают сектанты, объезжая стойбища два, три раза в год на машинах. Местным жителям предлагают свою литературу и сувениры.
Осуществление миссионерских поездок затруднено в связи с дороговизной транспорта, особенно в зимнее время, летает только вертолёт, а также с невозможностью оставить приход на продолжительное время без Богослужений.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Каждый христианин несёт в мир радость Благой Вести, радость причастности Воскресению Христову, победе, победившей мир. И эта радость причастности любви Божией, которой он делится с другими, становится неиссякаемым источником радости о Духе Святом. Ибо от избытка сердца глаголют уста. Рассмотрев в данной работе деятельность православной миссии, в лице приходского духовенства и миссионеров, невольно приходишь в изумление и восторг перед этим подвигом любви, перед этим самоотверженным апостольским служением. Очень радует, что их труды были предприняты не зря, и что сейчас в таких отдалённых северных городах, как Дудинка, возвышаются прекрасные храмы.
Но несмотря на то, что уже нет тех язычников с которыми приходилось встречаться свящ. М. Суслову и другим миссионерам, на современном духовенстве и миссионерах лежит не менее важная задача. Задача очень сложная и ответственная – помочь вернуться в дом Отца Небесного тем «блудным» сыном и дочерям, которые не осознавая покинули его. И свою работу мне хотелось бы закончить словами великого миссионера, который всё сумел воплотить в своей деятельности слова ап. Павла: «Стать для всех всем, чтобы спасти хотя бы некоторых» – свт. Иннокентия (Вениаминова). Он пишет: « от избытка бо сердца глаголют уста. И потому тот, кто исполнен и избыточествует верою и любовью, может иметь уста и премудрость, её же не возмогут противиться сердца слушающих…» ¹
¹(Цит. По: Ефимив А. Б. Миссионерство и роль Церкви в колонизации территорий. М., 1998. С. 5).
Библиографический список
Долгих Б.О. «Родовая экзогамия», г. Красноярск, 1927 год.
Долгих Б.О. Легенды и сказки нганасан. Красноярск, 1938 год.
Буцинский П. Н. Сибирские архиепископы: Макарий, Нектарий, Герасим. Харьков, 1891.
Енисейские епархиальные ведомости с 1884 по 1915 годы.
История русской церкви. М., 1991. С. 522; Словарь исторический о русских святых. С. 219.
Кривошапкин М.Ф. «Енисейский округ и его жизнь», СПб, 1865 г.
Латкин Н.В. «Енисейская губерния. Её прошлое и настоящее», СПб, 1892 г.,
Материалы Государственного архива Красноярского края.
Начало и распространение христианства в Туруханском крае. » Миссионер», № 18, 1875,
Полное собрание русских летописей. Т. XXXVI. СПб.–М., 1841–1989.
Словарь исторический о русских святых. М., 1991 год.
Словцов П. А. Историческое обозрение Сибири. Кн. 1. М., 1836.
Степанов А.П. «Енисейская губерния», СПБ, 1835г, стр. 55.
Третьяков П.И. Туруханский край, его природа и жители. СПб, 1871 год.
Фонды ТОКМ.
Христианство и ламаизм у коренного населения Сибири. Ленинград, 1979 год
